Коран (араб. القرآن) — центральный текст исламской традиции, ниспосланный Пророку Мухаммаду (мир ему и благословение Аллаха) в течение 23 лет. Он состоит из 114 сур (глав) и более шести тысяч аятов (знамений), охватывающих широкий спектр тем — от основ вероучения и моральных предписаний до правовых норм, описаний сотворения мира, будущей жизни и судеб предшествующих общин. Коран считается последним откровением от Всевышнего и занимает центральное место в жизни мусульман как источник веры, знания, закона и духовного наставления.

В исламской традиции термин «и’джаз» (араб. إعجاز) обозначает чудесность и неподражаемость Священного Корана по содержанию и форме. Коран является главным и вечным «чудом» (му’джиза) Пророка Мухаммада (мир ему и благословение Аллаха). Он рассматривается как наивысшее «божественное знамение» (аят, знак), свидетельствующее о пророческой миссии Мухаммада (мир ему и благословение Аллаха). Исламские богословы отмечают, что именно беспрецедентность языка и содержания Корана позволила доказать его божественное происхождение. Сама этимология слова «и’джаз» (от корня ‘аджаза – «делать бессильным») указывает на бессилие людей перед Кораном и его красноречием.

В исламской богословской традиции понятие «чудо» (му’джиза) неразрывно связано с пророчеством и миссией посланника. Если пророк — это человек, получающий божественное откровение, и которого Творец вселенной посылает как Своего посланника, чтобы он передал людям это откровение в качестве руководства и наставлений, тогда необходим некий убедительный довод, подтверждающий, что он действительно послан от Творца, а не выступает от своего имени, и что передаёт он не личные идеи, а слова Всевышнего.

Сам Коран называет этот довод «знамением» (аят) или «ясным доказательством» (баййина), и утверждает, что ни один пророк не был послан без очевидного и весомого свидетельства его подлинности. Иначе каждый мог бы заявить о своей «пророческой миссии» и приписать Богу всё, что пожелает. [См. например: Коран, сура ан-Нахль (16): 43–44].

Чтобы быть настоящим доказательством, это знамение должно превосходить возможности человека. Именно с этой точки зрения следует понимать чудеса пророков — таких, как Муса (Моисей) и Иса (Иисус), о которых Коран подробно рассказывает как об образцах. 

Тема «вызова» в Коране

Одним из ключевых аргументов непревзойденности Корана является тема вызова: неоднократно Коран предлагает своим оппонентам привести суру (главу), аналогичную ниспосланному Откровению. Например, в суре Аль-Бакара сказано:

«И если вы сомневаетесь в том, что Мы ниспослали Нашему Слуге, то создайте суру, подобную ему»
(сура Аль-Бакара, 2:23).

Неверующие призываются «привести десять сур» или хотя бы одну суру, подобную Корану, и тут же утверждается, что им это не удастся. «Или же они говорят: “Он выдумал его”. Скажи: «Сочините хотя бы одну суру, подобную этим, и призовите, кого сможете, кроме Аллаха, если вы говорите правду». «Или же они говорят: “Он измыслил Коран”. Скажи: «Принесите десять вымышленных сур, подобных этим, и призовите, кого сумеете, помимо Аллаха, если вы говорите правду» (Коран, 10:38; Худ 11:13). Эта невозможность повторить чудесное Слово Аллаха — яркий довод в пользу неподражаемости Корана. Учёные отмечают, что на протяжении всей истории ислама никто не смог создать текст, сравнимый с Кораном, несмотря на постоянные попытки.

Итак, Коран в самой своей внутренней структуре утверждает собственную чудесность — и‘джаз — и его пророк, Мухаммад (мир ему и благословение Аллаха), неизменно указывает на него как на центральное доказательство своей пророческой миссии. Возникает закономерный вопрос: в чём заключается эта неподражаемость? Может ли текст, состоящий из слов, быть чудом в строгом смысле?

Данный вопрос мусульманские учёные рассмотривают с двух сторон — со стороны содержания Корана и со стороны его формы. Начнём с первой, более фундаментальной, связанной со смысловой структурой и эпистемологическим наполнением.

I. Содержательная исключительность

Пророк Мухаммад (мир ему и благословение Аллаха) не владел грамотой и вырос в обществе, не имевшем письменной традиции. Передача знания осуществлялась преимущественно в устной форме — через поэзию, родовые сказания, повествования о битвах и генеалогии. Мекка, в которой он родился и вырос, представляла собой социокультурную среду, далёкую от интеллектуальных и богословских традиций иудаизма и христианства, распространённых в регионах Сирии, Ирака, Йемена, Египта и Эфиопии.

И несмотря на это, он представил Книгу, содержащую знание, которое невозможно было бы получить человеку, не имевшему систематического образования. Коран содержит сведения о прошлом, к которым у него не было доступа: «Все это — повествования о сокровенном, которые Мы ниспосылаем тебе в откровении. Ни ты, ни твой народ не ведали о них прежде. Будь же терпелив, ибо добрый исход уготован богобоязненным» (см.: Худ 11:49; Аль Имран 3:44; Юсуф 12:102; аль-Касас 28:44–46), а также пророчества о будущем, неподвластные рациональному предвидению (например, сура ар-Рум 30:1–4). Более того, он детально описывает реалии посмертного бытия — область, о которой другие священные тексты говорят либо аллегорически, либо отрывочно.

Коран включает в себя также сведения о пророках и событиях, не упомянутых в Библии, а в ряде случаев корректирует и уточняет уже известные библейские сюжеты. Помимо этого, в нём содержится цельная онтологическая и космологическая концепция, ответы на основные экзистенциальные вопросы человека, а также универсальная нормативная система: от частного ритуального поведения до семейного права, экономической этики и общественно-политических норм. Наконец, в Коране встречаются сведения, которые не были известны даже учёным его эпохи, а некоторые из них получили эмпирическое подтверждение лишь в XX веке. В этом контексте мусульманское богословие справедливо ставит вопрос: мог ли человек, лишённый письменной и научной подготовки, создать подобную систему знания?

Следует подчеркнуть и трансформационный эффект коранического текста: Коран в течение одного поколения преобразил разрозненные, конфликтующие и изолированные племена Аравии в консолидированную умму — цивилизационную силу, влияние которой распространилось на весь регион древнего мира. Он высвободил духовный, интеллектуальный и правовой потенциал этого общества, заложив основы классической исламской науки и культуры от Атлантики до Китая. И сегодня он продолжает оставаться объектом изучения и вдохновения для миллиардов людей. Возможно ли, чтобы неграмотный человек стал источником столь комплексной и долговечной трансформации?

II. Неподражаемость формы

Для осмысления чудесности формы Корана полезно обратиться к примеру другого рода чуда. Пророк Муса (мир ему), живший в обществе, где высоко ценились магия и иллюзорные искусства, демонстрировал знамения именно в этой области — превращение посоха в змею, изменение цвета кожи и др. Когда мастера египетской магии столкнулись с его чудесами, они признали своё бессилие (см. сура Таха 20:56–76).

Аналогичным образом Коран явился как чудо в том, в чём арабы VII века достигли наивысшего совершенства — в словесном искусстве. Арабская культура того времени была глубоко проникнута поэзией, риторикой и устным соревнованием. Поэтические фестивали, строгая литературная критика и публичные состязания в красноречии были нормой. Однако когда арабы услышали Коран, они поняли, что перед ними — нечто принципиально иное: он не был ни поэзией, ни прозой. Он имел иную форму, состоящую из сур и аятов, с ритмической структурой и понятийной архитектурой, ранее неизвестными. Коран использовал привычную лексику, но переосмыслял её, создавая новую семантическую реальность.

И это — из уст человека, который прожил среди них сорок лет, не произнеся ни одного стиха, не демонстрируя склонности к поэтической и ораторской деятельности. Более того, он открыто заявлял, что этот текст — не его слова, а речь Бога, и бросал вызов — воспроизвести хотя бы одну суру подобного уровня. Но ни один представитель арабской риторической элиты не смог этого сделать. Хотя этот вопрос был для них вопросом жизни и смерти. Для борьбы с Кораном они избрали путь меча нежели слова. Мусульманские историки из этого делают вывод, что путь слова в борьбе с Кораном был для них непосилен.

Форма Корана обладает и другими уникальными свойствами:

• он обращается одновременно к простому и учёному, оставаясь понятным на разных уровнях восприятия;
• он остаётся читабельным и актуальным спустя более четырнадцати веков, в отличие от древних текстов других традиций;
• он передаётся с абсолютной точностью — устно и письменно — без искажений;
• ни одна попытка исказить его не увенчалась успехом;
• И — что самое важное — его стиль: он говорит о Вселенной — от мельчайших деталей до величайших явлений — в манере возвышенной, Божественной, не присущей человеческому слову. Это стиль, который невозможно ни подделать, ни воссоздать.

Все эти свойства не встречаются ни в одном другом тексте человеческой истории. Именно поэтому в исламской традиции Коран признаётся не только откровением, но и чудом.

Всё это подкрепляется влиянием Корана на слушателей: описывается, что при чтении Корана людей охватывает необычайное состояние — от глубокой радости и всепоглощения до трепета и благоговения.. Такое духовный эффект Корана расценивается исламскими мыслителями как свидетельство его божественного происхождения.

Заключение

Коран (араб. القرآن) рассматривается как вечное чудо Пророка Мухаммада (мир ему и благословение Аллаха), объединяющее в себе уникальное содержание и совершенную форму. Его неподражаемость проявляется в сложной композиции текста, языке, воздействии на слушателя, наличии сокровенных сведений и постоянном вызове, на который никто не смог ответить. Всё привело к единогласному убеждению в исламском мире на протяжении всей истории: Коран — не литературное произведение, а божественное знамение, ниспосланное для увещевания и наставления человечества. 

  Полезный материал к прочтению!

В завершение, обращаясь к феномену и‘джаза Корана как к предмету как теологического размышления, так и интеллектуального анализа, уместно привлечь внимание к одному из наиболее значимых трудов современной исламской мысли, посвящённому этой теме. Бадиуззаман Саид Нурси в трактате «Двадцать пятое Слово» предлагает концептуально насыщенное и богословски аргументированное изложение феномена и‘джаза — неподражаемой чудесности Корана. Автор осуществляет системный анализ его структуры, риторики и онтологии, раскрывая около сорока граней коранической неподражаемости. Исследование, выстроенное в форме трёх тематических блоков («Лучи»), представляет Коран как вневременное, онтологически уникальное и универсальное откровение, не поддающееся редукции к категориям человеческого текстопорождения.

📎 См.: Бадиуззаман Саид Нурси, Двадцать пятое Слово (Yirmi Beşinci Söz) в составе «Рисале-и Нур». Ссылка https://tinyurl.com/2emdry8k